Принцип рационализма в грамматической теории М. В. Ломоносова. Статья З. К. Тарланова

История науки и история общественной мысли, общественных настроений в широком смысле, взятые во внутриэтническом и межэтническом пространствах, неопровержимо свидетельствуют о том, что векторы движения, векторы направленности научных поисков и общественных интересов соответствующих периодов времени как-то связаны между собой.

Столь же очевидно и то, что линии этой связи могут быть взаимно опирающимися друг на друга, тем самым поддерживающими друг друга. Но они могут быть также пересекающимися лишь частично или даже совершенно разнонаправленными.

Глубина осознанного интереса к мысли, в том числе и к научной мысли, к образованию в качестве важнейшего рычага преобразования научных результатов в необходимый общественно-интеллектуальный продукт, востребованный временем, зависит от интеллектуального состояния общества, от его настроений и ценностных ориентаций.

Почти идеальным примером непротиворечивого взаимодействия указанных векторов в истории европейской культуры является, по-видимому, эпоха Возрождения с ее высочайшим интересом к человеческой личности, к человеческой красоте, к языку и языкам, с ее устремленностью к познанию неизведанного. Другим примером того же плана из европейской же истории может считаться XIX столетие. В той же роли выступает XIX столетие, начиная примерно с середины первой его четверти, и в русской истории. Аналогичным по сути этапом в истории народов Российской империи был советский период.

Главнейшая черта всех такого рода исторических этапов — это, в частности, непререкаемое уважение к мысли, к проявлениям интеллектуальной активности не только в практической плоскости, но и вообще, почитание учености, образования, интеллигенции в качестве непосредственной выразительницы интеллектуальных потенций общества.

Современное общество, погруженное в безотчетное потребительство, достаточно далеко от науки, научной мысли, не питающей сиюминутных его потребительских интересов.

Этой же эпидемией потребительства охвачено и российское общество. Однако в условиях российской действительности процесс отстранения науки, в особенности гуманитарной науки, обрел совершенно неожиданные очертания, граничащие с нигилизмом.

С одной стороны, почти отвергнутыми оказались не только сами гуманитарные науки, но и изучаемые ими объекты безотносительно к их роли в поддержании и развитии национальной культуры, в распространении влияния достижений русского мира в других странах и в мире в целом. В подтверждение реальности этого парадокса достаточно сослаться хотя бы на ситуацию, сложившуюся в современной России с изучением русской классической литературы, творческого наследия не только Радищева, декабристов, Белинского, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина, литературы советского периода, не укладывающихся в актуальную конъюнктуру, но и таких гениев, как Л. Н. Толстой, М. Горький, В. В. Маяковский и др.

С другой стороны, русская литература в широком смысле стала рассматриваться, в основном, сквозь призму конфессиональных, т. е. в данном случае православных, установлений, тем самым сужая и ограничивая ее общечеловеческий поучительный потенциал . Изучение той же самой русской литературы с позиций православия и с позиций науки о литературе не может быть тождественна. Наука изучает литературу в соответствии с ее художественно-эстетической, историко-социальной природой в качестве соответствующего этно-культурного образца решения общечеловеческих проблем. Религиозный же взгляд на литературу неизбежно ограничен пространством его актуальности, теми или иными этническими либо зональными границами, в рамках которых действуют его догматы.

Есть и третья сторона в современных оценках событий, процессов, личностей прошлого, которая характеризуется печатью поверхностности, анахронизма и неприкрытого ретроспективного субъективизма.

Ретроспективного субъективизма не избежала и та тема, которая является предметом рассмотрения в настоящей статье, — тема роли, степени самобытности, самостоятельности, созидательно-научной ценности творческого наследия М. В. Ломоносова в истории становления и развития многогранной русской научной мысли, в процессе утверждения интеллектуально-научной атмосферы в России. В оценках ученого на рубеже XX-XXI вв. заметное место отводится и религиозной составляющей его мировоззрения, хотя традиционно и «научный метод, и научное мировоззрение» его считали «материалистически направленными» , т. е. чуждыми религиозной заданности.

Если иметь в виду наиболее содержательно емкую оценку многогранной роли Ломоносова в истории русской науки, в истории становления русской национальной культуры в целом, то она впервые была дана А. Н. Радищевым, почти современником ученого, в его знаменитом «Слове о Ломоносове», которым завершалось «Путешествие из Петербурга в Москву». Эта оценка Ломоносова до сих пор остается непревзойденной не только по глубине и широте охвата его деятельности, но и по адекватности истории. Радищев говорит о Ломоносове, отталкиваясь от того, что было до Ломоносова, с чего и в каких условиях он начинал свое научное подвижничество, одновременно расчищая площадку под будущие разновекторные научные изыскания, разрабатывая понятийный аппарат и научную терминологию, а также демонстрируя и утверждая возможности русского языка, который и должен был стать по праву языком русской науки. Из новейших исследований, посвященных ученому, особо должна быть отмечена монография Э. П. Карпеева «Ломоносов и русская культура», в которой феномен М. В. Ломоносова осмысляется не только и не столько в масштабе России, русской культуры в период ее динамичного обновления и развития, сколько разворачивается на широком и параллельном фоне достижений европейской науки и культуры в их развитии от Средневековья к Новому времени.

Что касается вклада Ломоносова в становление языкознания в России, то наиболее полно он выразился в его «Российской грамматике», в которой кратко, объемно и отчетливо изложены как его общелингвистические взгляды, так и решения конкретных проблем строя русского языка по всей его структурной вертикали. Содержательный аналитический обзор этих взглядов ученого, проделанный с позиций синтаксиса и в сравнении с предшествовавшими грамматическими традициями, был осуществлен акад. В. В. Виноградовым в его известной работе «Вопросы синтаксиса русского языка в трудах М. В. Ломоносова по грамматике и риторике», опубликованной в упоминавшейся монографии «Из истории изучения русского синтаксиса» (1957).

Разделяя общую оценку В. В. Виноградовым научного метода и научного мировоззрения М. В. Ломоносова как «материалистически направленных», попытаемся раскрыть те основные составляющие его грамматической теории, которая, как будет показано далее, имеет свою структуру, не ограничивающуюся только материализом.

Скачать полную версию статьи >> (в формате PDF)